В жизни начинается период, который очень меня страшит.
Диму потянуло на историческую родину. Точнее старшая его дочь записала из всез в посольство Израиля на получение гражданства еще летом на 3 декабря.
Все эти месяцы я скулила, рисовала себе картины нашей разорванной по 2 странам семьи. У меня нет идеи, зова крови, национального самосознания, но представить себя вне русских, мать их, березок я не могу. Тут мои предки, их могилки, тут все. что сделало меня человеком - культура, музеи, книги, друзья, любимые улицы. Фоном в ушах Рубина с ее тоской по всему русскому на одной чаше весов и еврейскому самоопределению на другой. Наверное, десятки тысяч семей переживали этот период.
Свекровь решительно отказалась на старости лет куда-либо ходить, пусть даже и в посольство. Так случилось, что в нашей семье женская половина - гойки, не считая бабушки Баси, но она, к своему несчастью, родила 2 сыновей (свекра и его брата) и ни одной дочки.
Свекр, Дима и Маша отправились в посольство к 12.
Где-то с 2 дня я начала звонить, но меня просто скидывали, в 5 у свекрови уже сдали нервы и мы планировали совместный поход в милицию. В 7, когда я уже подъезжала к Москве, свекру ужалось передать информацию, что телефоны отбирают перед посольством, а они все еще внутри. В районе 9 наконец-то отзвонился Дима.
Консул поставил его в какую-то там очередь, но у него не оказалось справки о несудимости и документов по первому браку. И убеждал, что надо ехать всей семьей.
Наверное, у Сони больше перспектив с израильским гражданством, я просто не имею права лишать ее этой возможности. Но я не могу, не хочу, не желаю жить в вечном страхе и ненависти на крошечном выжженом клочке земли, на котором оружия больше, чем на всей территории России.
Дима говорит, что гражданство карман не жжет, ну, подумаешь, съездим, осмотримся. А мне кажется, что с таким настроением мы просто будем занимать чье-то место, кто действительно хочет.